Риченда слабо покачала головой, и прозрачная накидка соскользнула с ее длинных рыжевато-золотистых волос и упала на пол. Блеснуло золотое обручальное кольцо с тяжелым камнем, когда она провела рукой по каменному подоконнику, и Келсону показалось, что он видит на камне влажный след.

Но рука Риченды стерла следы слез — если это были они. Пальцы ее не дрожали, когда она, погрузившись в свои раздумья, смотрела на них. Риченда Марлийская была дочерью знатного дворянина; сохранять стоическую выдержку и достоинство в любом положении — было для нее одной из главных жизненных заповедей.

— Простите меня, миледи, — сказал Келсон, стараясь как-то облегчить ее страдания. — Если… если это может как-то уменьшить ваше горе, будьте уверены, что измена вашего мужа не повлияет на мое отношение к вам и вашему сыну. Вы останетесь под моим покровительством до тех пор, пока…

В это мгновение в дверь с силой постучали, и вслед за этим раздался громкий голос Моргана:

— Келсон?

Услышав свое имя, Келсон вскочил и подошел к двери, не заметив, как подействовал голос Моргана на женщину, стоящую у окна. Когда Аларик вошел, лицо женщины побледнело, и пальцы вцепились в подоконник. Морган поклонился ей, вежливо, но торопливо, так не терпелось ему передать Келсону содержание письма. Он стремительно подошел к королю; женщина смотрела на них с крайним удивлением, как бы не веря своим глазам и ушам.

— Извините, что помешал, мой принц, — прошептал Морган, склоняясь, чтобы указать на подпись Келсону, подносящему письмо к свече. — Я думаю, вы захотите прочесть это. Герцог Яред, по последним сведениям, в плену, но жив. Генералу Глодруту и нескольким другим удалось уйти.

— Глодрут! — выдохнул Келсон, пододвигая свечу и пробегая глазами письмо. — И Бурхард тоже! Миледи, извините, очень важные новости.

При этих словах Морган оглянулся, вспомнив, что в комнате находится третий человек, и, встретив удивленные голубые глаза женщины, чуть не вскрикнул от неожиданности. Ему сразу припомнилась карета, застрявшая в луже у часовни Святого Торина, и женщина с волосами, пламенем вспыхнувшими на солнце, женщина, которую он видел с ребенком в епископской церкви на прошлой неделе. Перед ним была та, образ которой с первой встречи навсегда запечатлелся в его памяти.

Кто она? Что делает здесь, в покоях графини Марлийской?

Он подошел к ней и остановился, скрывая свое смущение учтивым поклоном. Кровь стучала у него в ушах, мысли путались. Единственное, что он смог, — это поднять глаза и, встретившись с ней взглядами, произнести:

— Миледи…

Она неуверенно улыбнулась.

— Я подозревала, что мой экипаж у гробницы Святого Торина вытащил из грязи не простой охотник по имени Алан, — мягко сказала леди, блеснув глазами голубыми и бездонными, как озера Ренндаля.

— Ваше лицо — единственное приятное воспоминание того ужасного дня, миледи, — прошептал Морган, удивленно качая головой и забывая об осторожности. — Я лишь однажды видел вас потом, хотя вы меня видеть не могли. Но в моих снах…

Его голос прервался — он понял, что не вправе говорить подобное, а леди опустила глаза, теребя рукава платья.

— Простите, милорд, но я не знаю, как вас зовут. Я…

Келсон, дочитав депешу, бросил взгляд на беседующих и быстро подошел к ним.

— Миледи, надеюсь, вы простите мою неучтивость. Я забыл представить вам его светлость, герцога Корвинского. Морган, это леди Риченда, жена Брэна Кориса.

Когда Келсон произнес имя предателя, из груди Моргана вырвался глубокий вздох; он с трудом заставил себя скрыть волнение и сохранить хотя бы внешнее спокойствие.

Конечно, она жена Брэна Кориса. Что бы иначе она делала в этой комнате?

Риченда Марлийская! Жена Брэна Кориса! Неужели судьба свела их тогда на Дхасской дороге, чтобы навсегда разлучить здесь, в городских стенах? Риченда Марлийская — Боже, как мог он быть таким недогадливым?

Морган нервно прочистил горло и поклонился, пытаясь скрыть свое огорчение.

— Ах, мы с леди Ричендой некоторым образом уже встречались, государь. Несколько месяцев назад я помогал вытащить из грязи ее карету близ гробницы Святого Торина. Я был, к сожалению, переодет. Она не знала, кто я такой.

— А он — кто я, — прошептала Риченда, не встречаясь с Морганом глазами.

— О! — сказал Келсон. Он переводил взгляд с Моргана на Риченду, стараясь понять, почему его друга так взволновала встреча с графиней, потом слегка улыбнулся.

— Что ж, я рад услышать, что и в одежде простолюдина вы оставались рыцарем, Морган. Миледи, если вы позволите, мы сейчас покинем вас, нас с милордом Алариком ждут дела. И потом, вы, я думаю, хотите побыть сейчас в одиночестве. Если понадобится моя помощь, пожалуйста, не стесняйтесь, зовите меня.

— Вы очень добры, государь, — прошептала Риченда, сделав реверанс и вновь опустив глаза.

— Ну что ж, Морган, идем?

— Как пожелаете, мой принц.

— Простите, государь…

Келсон, обернувшись, увидел, что графиня как-то странно смотрит на него.

— Что-то еще, миледи?

Глубоко вздохнув, Риченда подошла к ним, судорожно сжав пальцами запястья, и, склонив голову, опустилась перед ними на колени. Келсон удивленно посмотрел на Моргана.

— Государь, я молю вас, окажите мне милость.

— Милость, миледи?

Риченда заглянула Келсону в глаза.

— Да, государь. Позвольте мне ехать с вами в Кардосу. Может быть, я смогу поговорить с Брэном и убедить его сложить оружие — если не ради меня, то ради нашего сына.

— С нами в Кардосу? — повторил Келсон, ища взглядом поддержки у красноречивого обычно Моргана. — Миледи, это невозможно. Женщинам дворянской крови не место в армии. Да и как могу я подвергать вас опасностям битвы? Мы идем на войну, миледи!

Риченда опустила глаза, но не встала с колен.

— Я знаю это, государь, и я готова переносить любые трудности. Только так я могу попытаться как-то загладить вину моего мужа. Пожалуйста, не отвергайте моей просьбы, государь.

Келсон вопросительно посмотрел на Моргана, но генерал стоял, опустив глаза. Однако Келсону показалось, что Морган хочет, чтобы он уступил, хотя тот никак этого не выказывал. Келсон вновь посмотрел на коленопреклоненную Риченду и, взяв ее за руки, поднял. Он решил попытаться в последний раз переубедить ее.

— Миледи, вы не знаете, о чем просите. Это будет для вас очень трудно — путешествовать без прислуги, без удобств… Это же армия…

— Я могу ехать под покровительством епископа Кардиеля, государь, — серьезно сказала она. — Может быть, вы не знаете этого, но Кардиель — дядя моей матери. Он не откажется, я знаю.

— И глупо поступит, — ответил Келсон. Он опустил глаза, потом вновь растерянно посмотрел на леди.